Пользователи социальных сетей считают вертолеты, разлетавшиеся над центром Москвы. Аналитики судачат: пациент либо жив, либо мертв. Информированные источники предрекают переворот, только никак договориться не могут, кто кого перевернет. А что, собственно, случилось-то?
Вот так же когда-то в разговорах хоронили Брежнева - стоило тому отвернуться. Социальных сетей еще не придумали, поэтому приходилось ориентироваться исключительно на классическую музыку. Стоило Всесоюзному радио запустить строгие мелодии вместо программы "В рабочий полдень", стоило дикторам начать читать новости об успехах передовиков текстильной промышленности чуть менее бодрыми голосами, как мы уже знали: все. Отмалоземелился.
Потом, правда, оказывалось, что это был месячник, посвященный юбилею товарища Прокофьева. Или что действительно все, но Суслов. Тоже, конечно, немало, но ждали большего. Самое главное, впрочем, не это, а то, что советские люди, как первобытное племя в полутемной пещере, жили исключительно этим ожиданием смерти вождя - кто с надеждой, кто со страхом, но ждали, что скоро все кончится.
Во времена Горбачева или Ельцина никто за некрологами не следил. Никто не считал ельцинских исчезновений даже во времена, когда у президента было крепкое рукопожатие. Да и сам Кремль не жил в страхе перед информацией. О происходящем за его стенами - когда речь шла о вопросах принципиальных, вопросах жизни и смерти, - знал каждый россиянин. И кардиохирург Майкл Дебейки был таким же героем российских телевизионных новостей, как пресс-секретарь президента.
Возвращение к первобытному состоянию произошло быстро и уверенно, будто жители России и не пытались выбраться из своей пещеры и понять, что за ее пределами целый мир, в котором не ждут некрологов и не считают вертолетов. Дело даже не в том, что официальная пропаганда десятилетиями лепит из ельцинского наследника супергероя, неспособного простудиться, оступиться, ошибиться и даже жениться, - работает с документами. И не в том, что любая правдивая информация о действиях и намерениях российской власти уступила место пропаганде и лжи - так что даже во вполне реалистичную версию происходящего разумный человек не поверит, а среднестатистический потребитель готов априори согласиться с любой чушью, что бы там ему ни понавешивали.
Дело в том, что Россия опять превратилась в страну ежедневного ожидания некролога. И никакие соображения здравого смысла - дело не в нем, он продукт системы, не желайте ему плохого, следующий будет еще хуже - уже не изменят этой атмосферы. Люди в России привыкли - смерть вождя всегда к переменам. Умер Сталин - и, несмотря на твердолобость его преемников и сохранение людоедской системы, многое изменилось до неузнаваемости. Умер Брежнев - и началась "гонка на лафетах", а за ней перестройка, гласность, исчезли и КПСС, и Советский Союз. Почему же нужно предполагать, что сейчас будет иначе, если даже сам Володин утверждает, что Путин - это Россия и после него не будет ничего?
Поэтому и ждут. Те, кто вцепился в систему мертвой хваткой, - с ужасом. Кого она держит за горло своими ледяными руками старого сексота - с надеждой. Ждут, понимая, что от самих - и тех, кто за, и тех, кто против, - ничто в этой жизни не зависит. Что осталось только греться у костра, считать вертолеты и слушать классическую музыку.
Где-то рядом, прямо у входа в пещеру, уже звенит весенняя капель. Люди выходят на демонстрации, спорят о своем будущем, собираются на площадях, аплодируют реформаторам и выгоняют диктаторов. Но все это не про Россию. Страна, живущая ожиданием смерти, вряд ли способна понять логику жизни.
Виталий Портников, 13.03.2015
Вот так же когда-то в разговорах хоронили Брежнева - стоило тому отвернуться. Социальных сетей еще не придумали, поэтому приходилось ориентироваться исключительно на классическую музыку. Стоило Всесоюзному радио запустить строгие мелодии вместо программы "В рабочий полдень", стоило дикторам начать читать новости об успехах передовиков текстильной промышленности чуть менее бодрыми голосами, как мы уже знали: все. Отмалоземелился.
Потом, правда, оказывалось, что это был месячник, посвященный юбилею товарища Прокофьева. Или что действительно все, но Суслов. Тоже, конечно, немало, но ждали большего. Самое главное, впрочем, не это, а то, что советские люди, как первобытное племя в полутемной пещере, жили исключительно этим ожиданием смерти вождя - кто с надеждой, кто со страхом, но ждали, что скоро все кончится.
Во времена Горбачева или Ельцина никто за некрологами не следил. Никто не считал ельцинских исчезновений даже во времена, когда у президента было крепкое рукопожатие. Да и сам Кремль не жил в страхе перед информацией. О происходящем за его стенами - когда речь шла о вопросах принципиальных, вопросах жизни и смерти, - знал каждый россиянин. И кардиохирург Майкл Дебейки был таким же героем российских телевизионных новостей, как пресс-секретарь президента.
Возвращение к первобытному состоянию произошло быстро и уверенно, будто жители России и не пытались выбраться из своей пещеры и понять, что за ее пределами целый мир, в котором не ждут некрологов и не считают вертолетов. Дело даже не в том, что официальная пропаганда десятилетиями лепит из ельцинского наследника супергероя, неспособного простудиться, оступиться, ошибиться и даже жениться, - работает с документами. И не в том, что любая правдивая информация о действиях и намерениях российской власти уступила место пропаганде и лжи - так что даже во вполне реалистичную версию происходящего разумный человек не поверит, а среднестатистический потребитель готов априори согласиться с любой чушью, что бы там ему ни понавешивали.
Дело в том, что Россия опять превратилась в страну ежедневного ожидания некролога. И никакие соображения здравого смысла - дело не в нем, он продукт системы, не желайте ему плохого, следующий будет еще хуже - уже не изменят этой атмосферы. Люди в России привыкли - смерть вождя всегда к переменам. Умер Сталин - и, несмотря на твердолобость его преемников и сохранение людоедской системы, многое изменилось до неузнаваемости. Умер Брежнев - и началась "гонка на лафетах", а за ней перестройка, гласность, исчезли и КПСС, и Советский Союз. Почему же нужно предполагать, что сейчас будет иначе, если даже сам Володин утверждает, что Путин - это Россия и после него не будет ничего?
Поэтому и ждут. Те, кто вцепился в систему мертвой хваткой, - с ужасом. Кого она держит за горло своими ледяными руками старого сексота - с надеждой. Ждут, понимая, что от самих - и тех, кто за, и тех, кто против, - ничто в этой жизни не зависит. Что осталось только греться у костра, считать вертолеты и слушать классическую музыку.
Где-то рядом, прямо у входа в пещеру, уже звенит весенняя капель. Люди выходят на демонстрации, спорят о своем будущем, собираются на площадях, аплодируют реформаторам и выгоняют диктаторов. Но все это не про Россию. Страна, живущая ожиданием смерти, вряд ли способна понять логику жизни.
Виталий Портников, 13.03.2015
