Добрый вечер, добрый день! Программа "Особое мнение". Здесь, в студии Ксения Ларина и Николай Сванидзе, как обычно, по пятницам отвечает за страну. Да? Здравствуйте, Николай Карлович. А за нас с тобой отвечает сегодня вице-премьер Игорь Шувалов, который в Давосе так и сказал от имени нас с тобой: «Мы, - говорит он, - выдержим любые лишения, которые будут внутри страны. Меньше потреблять продуктов, меньше электричества. Еще какие-то вещи, которые мы все привыкли. Но если мы будем ощущать, что кому-то извне хочется поменять нашего лидера, это не наша воля, это влияние на нашу волю. Мы будем просто едины, как никогда». То есть не сдадим мы нашего лидера. Ты согласен?
Н.Сванидзе― Ну а кто ж, не согласен-то? Все согласны.
К.Ларина― Подписываешься?
Н.Сванидзе― Готовы совсем не жрать, в общем, и в темноте. Готовы голодать в темноте, но лидера не отдадим. То есть если поставить вопрос: или лидер, либо голодать в темноте – то выбор абсолютно очевиден, конечно. Конечно будем сидеть… можно же. Ну а чего? В темноте и глаза отдыхают, и диета обратно же. Вообще, достаточно интересно, когда люди, о которых нет абсолютно доказанной информации, что они живут ниже черты бедности, призывают все население страны ограничить себя в еде, это вызывает довольно своеобразное чувство. Я понимаю, что он это говорил в Давосе, и еще, наверное, нет привычки у наших политиков…
К.Ларина― Что их слышат.
Н.Сванидзе― Да, что их слышат не только в Давосе. В данном случае, может быть, это не суть важно. Мало, кто сейчас вслушиваться, но ход мыслей интересный, конечно. Вообще, конечно, противопоставлять еду и президента – это очень интересный посыл: либо президент, либо еда, - и мы, конечно, выбираем, понятно, что.
К.Ларина― Это продолжение той же темы… Кто там, Володин говорил, что Путин – это России, а России – это Путин – да? Это продолжение.
Н.Сванидзе― Это Володин говорил. А давеча, по-моему, какой-то екатеринбургский депутат, то есть человек значительно менее опытный заведомо и значительно менее статусный, чем очень образованный и опытный вице-премьер Шувалов тоже говорил, что поменьше есть-то надо. Это дурной признак, конечно, когда все так говорят люди компетентные. А уж Игорь Иванович Шувалов точно компетентный человек, потому что это значит, что действительно придется ограничить себя в продуктах, независимо от отношения к президенту Путину.
К.Ларина― Кстати, буквально сегодня – я это слышала – произносил какой-то из топ-менеджеров известной сети супермаркетов, который говорил, что мы, русские люди можем и поменьше жрать.
Н.Сванидзе― Да, конечно, естественно. Никто не может, а мы можем. Мы самые толстые. Первыми, кстати, на эту стезю вышли самые мудрые – это Русская православная церковь, потому что уже давно в выступлениях Святейшего патриарха звучит такая мысль, что общество потребление – это от лукавого: поменьше, ребята, потребляйте, поменьше думайте о материальной.
К.Ларина― Нет, ну это их право.
Н.Сванидзе― Абсолютно право.
К.Ларина― К пастве обращение, к прихожанам.
Н.Сванидзе― Что значит, право? И у Шувалова это право и у всех право.
К.Ларина― Право говорить от имени граждан Российской Федерации.
Н.Сванидзе― Ну, почему он говорит от имени граждан Российской Федерации.
К.Ларина― Ну, как же? Он же говорит: «мы все», «весь народ российский», «граждане».
Н.Сванидзе― С тем же успехом мы с тобой может сказать: мы, весь народ. Кто его уполномочил? От имени граждан Российской Федерации может говорить только президент Российской Федерации.
К.Ларина― Тоже вопрос, кстати.
Н.Сванидзе― Возвращаюсь. Сейчас доскажу про наше духовное все. Они прочувствовали, что дело идет к снижению потребления и стали нажимать, что вообще не надо потреблять, не надо.
К.Ларина― Мясо вредно – помнишь, Ильф и Петров?
Н.Сванидзе― Духовность не в потреблении. Аскезы побольше. А, что касается Игоря Шувалова, то, естественно, причины этого посыла очевидны мне. Он в Давосе хотел сказать, или его попросили, или он сам счел нужным заявить, что «вы на нас ребята не давите; если вы хотите, чтобы мы перестали любить и голосовать за Путина, вы на нас лучше не давите, потому что мы и голодать будем, и в темноте сидеть будем, а все одно будем Путина любить, поэтому снимайте ваши санкции, они, ваши санкции, есть глупые, и ни к какому вас результату не приведут» - вот, что он сказал, переводя на английский язык.
К.Ларина― Такое вот проявление патриотических чувств, оно буквально охватило снизу доверху все наше общество, начиная с самых низов и заканчивая самыми верхами. Сегодня еще была такая почти комическая новость, когда сообщил певец Тимоти, известный представитель путинской интеллигенции, что он арестован в Америке, поскольку в Голливуде, на голливудских холмах растянул флаг Российской Федерации и исполнил песню «Калинка», после чего местные полицейские его арестовали.
Н.Сванидзе― Русофобски настроенные полицейские, услышав, ненавидимую ими песню «Калинка», немедленно арестовали.
К.Ларина― Это что, тоже проявление патриотических чувств?
Н.Сванидзе― Во-первых, это тоже, может быть, проявление патриотический чувств. Во-вторых, люди еще и стараются, потому что, если тебе плюнул в глаза американец – это, считай, медаль на грудь. Если тебя арестовал американский полицейский, то это медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II второй степени, ну это совершенно очевидно. А если он тебя еще к тому и ударил - то I степени. Ясно. Помнишь, когда началась эта санкционная война и все сначала насмешничали – это же было все сначала смешно: Ах, меня душит смех! Ах, как забавно! Ах, включите меня в ваши санкции – все же старались показать…
К.Ларина― Поздравляли друг друга.
Н.Сванидзе― Поздравляли друг друга. Конечно, если тебя включили в санкции, значит, ты ого-го! – значит, ты патриот России. Ну, конечно. Люди продолжают стараться. А сейчас началась вторая волна. По-видимому, я думаю, он началась в связи с тем, что власть осознала серьезность экономической ситуации. И поэтому есть два пути. Первый путь – это проводить что-то: какие-то реформы внутренние или какие-то договоренности осуществлять с Украиной, которые позволят выйти на переговоры с Западом и на смягчение санкций. Потому как, говорят экономисты, выйти из кризиса без снятия санкций будет очень сложно.
К.Ларина― Кстати, про это сам же Шувалов тот же говорит. Они, помимо того, что мы обсуждали, все обсуждающие сегодня – я это слышала – и Кудрин, и Шувалов, кто-то еще из представителей нашей страны, они все признавались, что будет трудно и тяжело.
Н.Сванидзе― И Шувалов, кстати, ̀то сказал, потому что он, помимо тех вещей, которые мы обсуждали, сказал, что кризис значительно тяжелей, чем многим кажется. А второй вариант – это: «Сестра, включи погромче телевизор!»
К.Ларина― Да.
Н.Сванидзе― То есть телевизор можно включить так, чтобы его звук заглушал журчание в животе, которое через несколько месяцев…
К.Ларина― «Борьбу холодильника с телевизором» ты первый начал.
Н.Сванидзе― И вот, судя по тому, что я сейчас наблюдаю последние дни по некоторым каналам, степень, уровень истерики милитаристской – тема, естественно та же: Украина, про экономику никто не говорит, а говорят про Украину, - и степень истерики напоминает уже вот летние децибелы, а может, даже их превосходит.
К.Ларина― Пошла новая волна и в телевизоре и в Украине – мы это видим.
Н.Сванидзе― И в Украине, конечно.
К.Ларина― Невероятное уже обострение. Военное наступление по всем фронтам, и это, конечно, страшно наблюдать. Не знаю. Мы на эту тему обязательно поговорим чуть позже, потому что много тяжелой информации мы получаем из этого региона украинского и очень страшно. Давай пока остановимся. Напомню, что сейчас мы беседуем с Николаем Сванидзе.
К.Ларина―Возвращаемся в программу. Здесь ведущая Ксения Ларина и Николай Сванидзе. К Украине переходим. Невыносимо смотреть на эти нечеловеческие страдания, свидетелями которых мы являемся, когда смотрим новости, когда вы интернете открывает все, что связано с украинскими событиями. Что ты понимаешь сегодня про то, что делает сегодня руководство Украины. Есть ли у тебя вопросы к ним? – вот я такой вопрос тебе задам. По поводу того, как они проводят антитеррористическую операцию так называемую, ну, и вообще. Или у тебя вопросов к ним нет?
Н.Сванидзе― Честно говоря, у меня ни к кому нет вопросов. Потому что, какие тут вопросы?
К.Ларина― Но тогда, просит, Коля, когда ты видишь такое страшное событие, как взрыв троллейбуса, ты говоришь, про кого: «сволочи!»? Про кого? Кто это сделал? У тебя есть точная уверенность, точный ответ, кто это сделал?
Н.Сванидзе― Абсолютно нет точной уверенности. И, к сожалению, я верю в то, что это могла сделать как та, так и другая сторона. Абсолютно. И никакой результат расследования, если он даст что-то, если расследование что-то даст и покажет – никакой результат расследования меня не удивит. Потому что, действительно, то, что там происходит, это страшно. Я вижу, что и с той и с другой стороны, в том числе, воюют люди, которые готовы на очень многое, если не на все. И ничто меня не удивит абсолютно,вообще. Вообще, в такие войны, можно называть: гражданские, когда воюют люди, говорящие на одном языке, так или иначе. Здесь смысл этой войны мне не понятен, конечно. То есть он мне понятен хотя бы теоретически со стороны Киева. Он мне понятен. Они могут сказать: «Мы воюем за единую Украину».
К.Ларина― За территориальную целостность.
Н.Сванидзе― Федералисты. За территориальную целостность свой страны. Дальше вопросы: «Кто вы?»«Как вы?» Наши задают вопросы: «Да как вы пришли к власти? Да вы незаконные…» -другой вопрос. Но они воюют за территориальную целостность. За что воюют сепаратисты, они сами не в состоянии это сформулировать. У них все время меняются показания. Потому что, то они воюют за то, чтобы оказаться в составе России – началось-то с этого. По примеру Крыма. Конечно, Крым не дает покоя.
Н.Сванидзе― Сейчас, когда Россия в общем-то жестко дает понять, что «ребята, вы нам, в общем-то, не нужны; кормить мы вас… извините, мы вас очень любим, мы вам помогаем мы вам сочувствуем, мы ненавидим этих «укрофашистов», против которых вы воюете, и, вообще, вы – наши, но в составе России вы нам не нужны, и кормить мы вас не будем; вот снаряды вам направлять – это да; солдат, так или иначе…». Потому что, ну никого невозможно обмануть, что там воюют исключительно отпускники и кто там еще... добровольцы. Ну есть же здравый смысл. То есть доказать обратное, может быть, сложно, но не оскорбляйте мой ум. Как бы ни была слаба Украина, но Украина – это хорошего большого размера европейская страна, и у них регулярная армия. И вот как могут ополченцы, добровольцы донбасские и отпускники российские и на какой такой технике воевать против регулярной украинской армии и, надо сказать, весьма успешно? Вот сейчас бы Захарченко заявил, что он переходит в наступление и вообще не остановится, и никаких он больше перемирий не признает. Я даже не говорю о фактах. Вот сейчас выступили солдатские матери ленинградские, санкт-петербуржские. У них ест данные, что контрактников…
К.Ларина― Нет, заставляют срочников…
Н.Сванидзе― Заставляют срочников подписывать контракты и ехать в Донбасс. Полно этих случаев, были цифры, что несколько тысяч человек уже погибло. Почему они погибли? Ни слуху, ни духу, ничего. Но даже, если это вынести за скобки, а просто логически рассуждать – так не бывает. Речь идет, по всей видимости… давайте смотреть правде в глаза: что бы ни говорило наше руководство ¬ это политика. У них сейчас такая манера: А вы докажите. Никто ничего не доказывает, но никто и не верит, кроме нашей внутренней аудитории.
К.Ларина― А там принято решение какое-то по этому поводу, как ты думаешь? Я имею в виду в Кремле. Нашим президентом, президентом России. Он понимает, что делать дальше?
Н.Сванидзе― Я не знаю, что понимает президент России…
К.Ларина― Он говорит, что нужно…ответственны те, кто отдает преступные приказы, украинские власти обязаны это все прекратить. Путин написал там какой-то план Порошенко по урегулированию…
Н.Сванидзе― Ксюша, это все политические заявления. Это все другое. А если ты спрашиваешь о тактике и стратегии, стратегии я не вижу. А тактика все время, а так как она все время меняется, я не вижу стратегии. Потому что, по-видимому меняется настроение, меняется представление о ситуации внутри страны; меняется представление о том, какую цену экономическую и социальную мы готовы заплатить за наши внешнеполитические блистательные победы.
К.Ларина― Потом, во имя чего? Я не могу понять, что он хочет, этот человек, президент России?
Н.Сванидзе― Я думаю речь идет о том, что он взвешивает на весах две такие вечные ценности, одна из которых, это представление о России, как о великой державе, с которой все должны считаться…
К.Ларина― Ну уже считаются, все… ну?
Н.Сванидзе― А второе – это наше внутреннее благосостояние. Когда он принимал решение о Крыме, ему сказали: Вытянем, пройдем. Теперь выясняется, что цена больше, гораздо больше, чем ему сначала заявляли, тем не менее, у меня такое впечатление, что он до сих пор считает, что мы вытянем и пройдем, и менять свою позицию он не будет. Вот сейчас, мне кажется, так. А много разговоров о иррациональности его действий – возможно. Но, может быть, это такая рациональность. Во всяком случае, на данный момент я не вижу у него признаков смены тактической линии, а стратегии я не вижу вообще. Я не вижу стратегии.
К.Ларина― Можно говорить о том, что сейчас военные действия выходят на новый уровень, более жесткий?
Н.Сванидзе― Судя по тому, что сейчас все время идет информация о том, что туда идет новая боевая техника в огромном количестве; все время там десятки грузовиков – идет информация. Мы можем в нее не верить, бога ради, и говорить: докажите, но, тем не менее, эта информация идет, что все время подвозятся боеприпасы, и эта информация со стороны солдатских матерей, что туда идут и люди – это свидетельствует о том, что там готовится или уже начинается новая наступательная кампания военная.
К.Ларина― Которую на Западе расценивают как оккупацию Россией…
Н.Сванидзе― На Западе это уже в принципе расценивают войну необъявленную Россией Украине.
К.Ларина― Не войну даже, а процесс именно оккупации территории – именно так.
Н.Сванидзе― Ну фактически войну.
К.Ларина― Захватническая война.
Н.Сванидзе― И, что мне еще не нравится – мне очень не нравится то, что я вижу не результативность диалога Путина и Порошенко. По-моему, они перестают друг друга слышать, перестают друг друга воспринимать. И у меня такого ощущение, что их разговор переходит в тот же режим, что и разговор Путина с Меркель. То есть в разговор в двух сепаратных монологов: они уже не разговаривают друг с другом, а каждый разговаривает сам с собой.
К.Ларина― Тут смотри, при всем при этом два варианта развития событий: либо игра в эту молчанку, что мы здесь ни при чем, вообще; или наоборот, раскрываться, что называется, расчехляться…
Н.Сванидзе― Нет, расчехляться никто не собирается.
К.Ларина― Даже сторонники военных действий, люди, эти вот 84% - я сужу по аудитории "Эха Москвы" – сторонников войны – они говорят о том, «а чего нам не признать, давайте уже признаем, что мы там воюем, мы в открытую будем воевать».
Н.Сванидзе― Это люди все-таки, которые не несут никакой политической ответственности, а руководство страны ее несет. Потому что, если они сейчас признают: мы воюем на Украине – это значит, что из формулы, что мы превращаемся понемножку, идет в направлении страны-изгоя - мы просто разом становимся страной-изгоем, страной агрессором. В Европе не было агрессии, не было аннексии чужой территории со времен Второй мировой войны. И поэтому мы сразу же становимся абсолютным изгоем. Поэтому сразу признаться, стать в позицию… ну, уже поздно – раньше надо было. Теперь уже этого не сделать. Теперь они продолжают ту же линию: А вы докажите! И уйти не можем, потому что обвинят в том, что мы сдаем Донбасс, и признаться не можем, и вот продолжается этот тяни-толкай.
К.Ларина― Так вот, возвращаясь к моему вопросу, есть ли стратегия какая-то у Путина, есть ли у него решение? В перерыве, пока мы не были в эфире, ты говорил о том, что есть некие для него плюсы, которые важны ему сейчас, какая-то выгода политическая в этой ситуации – из чего складывается?
Н.Сванидзе― В самом сухом остатке – потому что ситуация жесткая и уже речь идет не о розочках о торте; речь идет непосредственно о содержании – вот в самом сухом остатке ну, что, вот какие страхи, какие угрозы? Страх чьей-то внешней агрессии? У нашей страны он отсутствует реально. То есть им можно пугать сколько угодно и пугают: и людей, обывателей и телезрителей – бога ради!
К.Ларина― Что НАТО придет.
Н.Сванидзе― Что НАТО придет страшное, всех съест и так далее, но, тем не менее, любому человеку в здравом уме, имеющем отношение к реальности, понятно, что на огромную ядерную страну никто не нападет. Террористы могут напасть. Другая страна не нападет. Штаты, НАТО в целом, весь земной шар – не нападет никто никогда. Значит, на это счет, по большому счету, можем со всеми испортить отношение, но все равно войны против нас не будет. Значит, этой угрозы, по большому счету – нет. По самому большому гамбургскому счету угроза даже со всем миром испортить отношение – она, на их взгляд, не столь страшна, не смертельно страшна. Она страшна экономики, но это уже вопрос другой – экономический.
Значит, дальше. Экономика. Что грозит нам, кроме… что самое страшное для нас может быть, кроме голода? Ничего. Голод будет? Нет – говорят все – голода не будет. Будет хреново. Действительно, придется новые дырочки протыкать в поясных ремнях, затягивать пояса, но голода не будет, голодомора не будет – не такое состояние у нас экономики. Поэтому просто придется резко поджиматься.
К.Ларина― А безработица?
Н.Сванидзе― Все может быть, и безработица.
К.Ларина― Падение уровня зарплат.
Н.Сванидзе― Будет, и падение будет, и безработица будет, снижение уровня потребления будет – голода, физического голода, смертельного не будет.
К.Ларина― Нет, ну, как в Африке, конечно, не будет, понято.
Н.Сванидзе― Я тебе и говорю: как в Африке – не будет. Значит, что будет? В чем тогда угроза? Войны не будет, смертельного голода не будет. В чем угроза? Угроза - в потере рейтинга. Единственная угроза, которая рассматривается – это угроза потерять рейтинг, потерять популярность, потерять власть.
К.Ларина― У себя, у своего электората, да?
Н.Сванидзе― У себя, у своего у внутреннего, у родного. Поэтому дальше расценивается степень угроз. Если мы пытаемся снова сдружиться с Западом – это внутри у нас раскрученный, возбужденный избиратель, который ненавидит Запад благодаря нашим же телевизионным усилиям…
К.Ларина― Он хочет войны.
Н.Сванидзе― Он не хочет войны, он хочет смотреть, как мы побеждаем. Воевать он не хочет, но смотреть по телевизору, как мы побеждаем, он хочет.
К.Ларина― А у нас будет 70 лет Великой Победы.
Н.Сванидзе― Да. И ему говорят все время, что мы побеждаем, и это ему нравится. Вот если ему сказать, что пусть твой сын поедет сейчас туда – это фигушки! И слава богу, что здравый смысл еще сохраняется. Но смотреть, как побеждают – это очень приятно. Если мы начинаем смягчать позицию, это будет воспринято избирателем как слабость: Ага! Прогнулся слабак! Сразу резко идет вниз; все, что может идти вниз, идет вниз.
Другой вариант: переть до конца в расчете на то, что, повторяю, голода не будет, войны не будет, пропрем, переждем, перетерпим, будем говорить, что «сплачивайтесь вокруг лидера, на нас давят, нас пытаются поставить на колени». Повторяю еще раз: погромче телевизор! Как сказал вчера в этой студии мой талантливый друг Леня Радзиховский: пусть бегают на коротком поводке вокруг телевизора, лают и пускают слюну или там… роняют. Вот довести до такого состояния – и нормально, и ничего! И пусть бегают и лают.
К.Ларина― Не любишь ты русский народ.
Н.Сванидзе― Я очень люблю русский народ.
К.Ларина― Почему ты так пренебрежительно о нем говоришь? Что он для тебя, собака, что ли?
Н.Сванидзе― А я разве сказал про русский народ?
К.Ларина― …Который бегает вокруг телевизора. Это народ идеи. Ведь тебе же Шувалов, про что говорил? Не про инстинкты, правда же? А про идею. Мы духовная нация, нация духа!
Н.Сванидзе― Ксения, не провоцируйте межнациональные трения в эфире вашей уважаемой радиостанции. Мы все любим все народы, и русский не в последнюю очередь.
К.Ларина― Хорошо, российский народ.
Н.Сванидзе― Российский, русский, всякий любим. Вообще, назови какой-нибудь народ, который бы я не любил. Не найдешь на карте такого народа. Я все народы люблю в мире абсолютно. Продолжаю дальше. Итак, бегать вокруг телевизора – еще раз повторяю эту формулу.
К.Ларина― Роняя слюну. А, сколько это может уже продлиться?
Н.Сванидзе― Я уже боюсь повторить фамилию свою друга, потому что получится, что это он возбуждает ненависть.
К.Ларина― Коля, я согласна и с Радзиховским и с тобой. Прекрасный образ. Но ведь это не может быть бесконечно. Ведь даже собака, которая обороняет нас, она должна уже либо… ее нужно либо усыпить, либо она должна кого-то укусить не дают.
Н.Сванидзе― Ксюша, бесконечно – не нужно, потому что они уверены, что это продлится 2-3 года, после чего вместе с ростом мировой экономики, с чем, кстати, многие экономисты спорят, цены на нефть снова пойдут вверх. То есть экономика-то пойдет вверх. Американская уже идет вверх. Это не значит, что цены на нефть пойдут. Но так или иначе рассчитывают, что не все же время они будут падать вниз. Пойдут вверх, а вместе с ними и наша экономика поднимется и все. Хоть ты тут сиди просто и ковыряй в носу, все равно пройдет пара-тройка лет – экономика пойдет вверх, и все – вот это их расчет. А пока она не пошла вверх, нам нужно только день простоять, да ночь продержаться. Мы продержимся.
К.Ларина― Ну, и сколько мы будем смотреть, мы будем смотреть на эту кровь?
Н.Сванидзе― Мы… кто будет смотреть на эту кровь?
К.Ларина― Мы, люди, которые телевизор включаем каждый день. И это все что ты можешь предложить?
Н.Сванидзе― Нет, людям будут показывать кровь, тому самому народу – мы только что признались в любви к нему – и нам с тобой будут показывать кровь, но будут говорить, что эту кровь проливает не он, не его дети. Эту кровь проливают «укрофашисты», эту кровь проливают американские империалисты, и мы их ненавидим за ту кровь, которую они проливают, мы их ненавидим, и мы полностью одобряем политику партии и правительства. И да, мы готовы ради этого съесть на один кусочек меньше не только пармезана – фиг бы с ним, с пармезаном, пусть его жирдяи московские едят – но я даже готов хлеба съесть на один кусок меньше, чтобы досталось по башке «укроамериканскимбандеровцам».
К.Ларина― Какая скучная перспектива.
Н.Сванидзе― Нет, что значит, «перспектива»?
К.Ларина― Это не может быть позитивным проектом, ты пойми. Я со стороны опять же, с их стороны сужу…
Н.Сванидзе― Что вы называете «позитивным проектом»?
К.Ларина― Позитивные проект – это реальная победа, это победа не просто над несчастными людьми…
Н.Сванидзе― Ты имеешь в виду реальную победу в реальной войне?
К.Ларина― Я имею в виду победу не в войне, а позитивный проект для страны, - это уровень благосостояния, это гордость за страну.
Н.Сванидзе― Вот…
К.Ларина― Чем гордится тогда – кровью, которую мы проливаем?
Н.Сванидзе― Нет, подожди, давай мух от котлет отделять.
К.Ларина― Давай.
Н.Сванидзе― Значит, гордость за страну – это одно. Благосостояние – это другое. Вот вопрос: чем может вызываться гордость за страну? Она может вызываться благосостоянием, уровнем жизни, уровнем прав человека, уровнем свобод человека, уровнем личной безопасности человека – это одна сторона. А может вызываться гордость за страну величием страны, тем, что, как тебе кажется, твою страну бояться; тем, что, как тебе кажется, твоя страна командует парадом в мире; тем, что как тебе кажется, твоя страна по всем этим причинам великая держава – и это вызывает у тебя гордость за страну. Гордость может вызывать у разных людей самые разные вещи.
К.Ларина― Не сломали, как ты говоришь, не прогнули.
Н.Сванидзе― Не сломали, не прогнули, выдержали – как наши деды в Великую Отечественную. Пытались нас прогнуть – не прогнули!
К.Ларина― И это совпадает с этим победным годом, год победы над фашизмом.
Н.Сванидзе― Естественно, будет использовано, - как это используют эту тему, - по полной программе уже последние годы. Вот Победа – это самая святая или, как это сейчас модно говорить, сакральная наша историческая тема: победа в Великой Отечественной войне. Конечно, мимо нее государство не пройдет несомненно.
